В День памяти жертв политических репрессий в Казахстане вспоминают миллионы людей, чьи жизни были сломаны или искалечены репрессивной машиной прошлого. Среди них — семья Ивана Яковлевича Рутц, которого во времена насильственного переселения в 1930-1940-х годах еще ребенком, вместе с родителями, выслали с Поволжья в суровые степи Казахстана. Его дочь, Лидия Коровина, написала книгу о судьбе отца и своего народа — о вынужденной депортации, тяжелом быте на новом месте, борьбе за выживание и сохранении достоинства в нечеловеческих условиях. Это не просто семейная история — это свидетельство трагедии целого народа. В преддверии дня памяти Лидия Ивановна рассказала о своей семье — дедушке и бабушке, их детях, которые потеряли счастливую жизнь буквально в считанные часы…
«Книга памяти семьи Рутц» написана Лидией Коровиной и ее сестрой Ниной Рутц в честь 90-летия отца — Ивана Рутц. Работа над книгой заняла почти год — много времени ушло на сбор архивных данных и исторических справок. Тем ценнее эта книга не только для членов семьи, друзей и знакомых, но и всех тех, кто интересуется историей родного края, особенно моментами переселения немцев с Поволжья в Казахстан. Экземпляр книги будет храниться в немецком центре «Возрождения» Экибастузского «Достық үйі», большинство участников которого так или иначе слышали от родных об этих кровавых моментах истории.
Семья Рутц — Яков и Мария — жили в Саратовской области Российской Федерации. Тогда небольшое село, в которое в конце 19 века переселили немцев по указу Екатерины II, называлось Ней Гуссебах, сейчас — село Первомайское.
— Наш дедушка Яков Гейнрих был садовником, — процитировала книгу Лидия Ивановна. — С Марией Катариной, моей бабушкой, у них был добротный дом. Живя в Поволжье, наши предки всегда строили себе дома сами и неплохо преуспевали в этом. Яков не был исключением: он очень старался при постройке дома и всегда говорил, что дом — это лицо хозяина. В строительство вкладывали много сил и души, и дома получались основательные, добротные, теплые, удобные. Постройки колонистов отличались от русских — у немецких домов был особый внешний вид и внутреннее устройство. Известно, что немецкие колонистки отличались чистоплотностью и аккуратностью. Комнаты внутри были чисто выбелены, а двери, окна и вся мебель пестро выкрашены в разнообразные краски, среди которых выделялись всеми любимые — красная и синяя.
В книге авторы много внимания уделили жизни и быту Поволжских немцев. Самое главное — что этот быт налажен и, благодаря трудолюбию и спокойному образу жизни самих жителей Поволжья, достаточно обеспечен. У семьи Рутц был скот, причем, немало, хорошее хозяйство и погреб с припасами. Все было потеряно в один день.
***
«28 августа 1941 года Указом Президиума ВС СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья», была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья и произведена тотальная депортация немцев из АССР», — написано в книге Лидии Коровиной. — «Для этой цели на территорию АССР НП были введены войска НКВД. Немцам было отдано распоряжение в течение 24 часов подготовиться к переселению и с ограниченным количеством своего имущества прибыть в пункты сбора. Немецкие жители республики были вывезены в отдаленные районы Сибири, Казахстана и Средней Азии. Согласно этому указу, в сентябре-октябре 1941 года было депортировано 446480 человек. В сентябре 1941 года многие военнообязанные лица немецкой национальности были отправлены с фронта в тыловые части. В последующие месяцы депортация коснулась почти всего немецкого населения, проживающего на территории европейской России и Закавказья, не занятых верхматом. Переселение немцев производилось постепенно и завершилось к маю 1942 года. Всего в годы войны было переселено до 950 тысяч немцев».
Зачем сотни тысяч людей, в памяти которых было уже одно насильственное переселение из Германии в царскую Россию, были выселены из своих домов и отправлены в отдаленные районы Совесткого Союза? Руководство СССР, дав ответ фашистской Германии, боялось угрозы внутри страны. Шпионы, диверсанты, враги советского народа — так в указе Президиума Верховного Совета Союза ССР говорится о населении Автономной Республики немцев в Поволжье.
Машина репрессий, окрепнув в 30-х годах, работала четко и быстро — за один день людей собрали и погрузили в вагоны. По воспоминаниям Якова и Марии Рутц, власти и представители НКВД приказали взять с собой еды на сутки, пообещав, что скоро люди вернутся домой. Естественно, ни о каком возвращении речи не шло — эти обещания были сказаны только для того, чтобы избежать открытых столкновений.
— Люди выходили с минимальным запасом еды, вещей, — рассказала автор книги. — У моих бабушки с дедушкой уже было 5 детей — и вот такой большой семьей они погрузились в пустые деревянные вагоны. Ни сидячих мест, ни туалета, ни элементарных условий в этих вагонах не было. А ехать нужно было 7 суток. Папа был совсем маленький, ему тогда было 7 лет. Но и он вспоминал эти моменты со слезами на глазах. А его родители рассказывали, что даже это путешествие пережили не все — дети и женщины, старики умирали от переохлаждения и голода.
***
Новая жизнь депортированных немцев началась в селе Зеренда Акмолинской области. Первым делом построили землянку, в которой прожили какое-то время. И почти сразу на них обрушился новый удар — главу семьи Якова Рутц мобилизовали в так называемую трудовую армию.
— Фактически трудовые лагеря входили в систему ГУЛАГа, — рассказала Лидия Коровина в своей книге. — Территория была окружена колючей проволокой в 4 ряда, по углам стояли вышки с охранниками, внизу — охрана с собаками. Был введен строгий воинский порядок с выводом людей на работу и возвращением строем. Наш дедушка Яков Рутц был мобилизован в трудармию в апреле 1942 года. В ноябре этого же года он умер. Наша бабушка Мария Катарина Рутц воспитывала пятерых детей одна. Семья поселилась в небольшом доме. По воспоминаниям папы, приходилось очень тяжело: смена климата, другие условия жизни, многочисленные лишения. Всем детям приходилось много работать, чтобы выжить. Иногда голодали. Папа рассказывал, что в тяжелые времена приходилось с убранных полей собирать подмороженную картошку и отваривать ее. По этой причине об образовании думать не приходилось. Позже, когда у папы появились мы, он настаивал на получении хорошего образования, потому что у самого такой возможности не было.
В таких тяжелых условиях выросли и выжили пять детей семьи Рутц. Самый младший — Иван Яковлевич, как и его старшие братья, в 15 лет уже работал столяром. Любил вспоминать, что по молодости на работе ему выдали брезентовые ботинки. А он покрыл их лаком, сделав не только непромокаемыми, но и самыми модными в поселке. В 18 лет Иван закончил курсы и получил специальность тракторист-машинист. Так и проработал всю жизнь на тракторе. А кроме этого построил свой собственный дом и воспитал с супругой Ниной семерых детей.
При этом сам Иван Яковлевич до 1955 года оставался в списках контингента, приговоренного к ссылке навечно. Строгий режим принудительных поселений для поволжских немцев был отменен в 1955 году, а спустя 9 лет, специальным указом Президиума Верховного Совета СССР они были реабилитированы. Полностью все ограничения и запреты по выбору места жительства были сняты только в 1972 году. По этой причине супруга Ивана Яковлевича оставила свою девичью фамилию — Калугина, чтобы иметь возможность жить спокойно.
***
И, несмотря на клеймо ссыльного, отец Лидии Ивановны всю жизнь был оптимистом и настоящим трудягой. Первое время жили в доме у мамы — Марии Рутц. А после переселились в свою землянку. Жили бедно, но работали с утра до ночи. В 1961 году Иван Рутц начал строить свой дом, который сначала состоял из двух комнат, но со временем достроили еще две.
— В 6 утра наш папа был уже на работе, а мы, дети, просыпались под радио, — вспомнила Лидия Коровина. — И вот каждое утро мы слышали, что и сегодня отец вышел на первое место по показателям работы. А потом диктор говорил, что по просьбе передовика производства Ивана Рутц играет песня Иосифа Кобзона «Я люблю тебя, жизнь». Так эта песня стала и нашей любимой. Это был очень добрый человек, который за всю свою жизнь ни разу не повысил голос на нас или маму. Он всю жизнь любил природу, всегда у нас были кошки, собаки, а потом — коровы, гуси, куры. Всегда помнил о своих дочках — нас было шестеро у него. При этом так много работал, что почти всегда мы видели его только чем-то занятым: если не на покосе, то дома он постоянно что-то делал. Навсегда в памяти у меня останутся его высказывания: «Труд — не позор», «Не можешь — научим, не хочешь — заставим», «Кто ищет, тот всегда найдет». Папа воспитывал в нас ответственность, точность, пунктуальность, трудолюбие. И ни разу мы не слышали от него каких-то сетований на свою судьбу — свое тяжелое детство, потери он просто принял и жил дальше с оптимизмом и любовью к Родине, которой стал Казахстан. Когда в 1980-1990-е годы многие немцы уезжали в Германию, он сразу отказался, повторяя, что его жизнь — в Казахстане, рядом с детьми, в своем доме, который построил собственными руками.
Тем не менее, свою мать, которая была немкой и лютеранкой, Иван Яковлевич с супругой и детьми всегда навещали и старались соблюдать как русские, так и немецкие традиции. На Рождество и Пасху готовили национальные немецкие блюда: колбасу, штрудели, пельмени, грибные паштеты и штоллены. Варили домашний сыр, сгущенку, готовили масло и сливки в сепараторе. Зеренда — поселок в лесу, поэтому дети и взрослые всегда собирали грибы, ягоды, а на собственном участке садили картошку и другие овощи. В общем, много работали, чтобы прокормить большую семью.
— Бабушка Мария читала молитвы, а меня еще и покрестила в лютеранской церкви, — рассказала Лидия Ивановна. — Несмотря на то что наша мама была русская, а росли мы в интернациональной среде, среди казахов, русских и других национальностей, многое от немецкого характера и культуры сохранить удалось.
***
Иван Яковлевич Рутц умер в возрасте 67 лет. По воспоминаниям детей, глава семьи весь день колол дрова. А вечером, устав от жары и тяжелого труда, лег спать. Больше не проснулся.
— Наш отец ушел тихо, никого не потревожил, но при этом он оставил огромный след в жизни своих детей, внуков, друзей и знакомых, — отметила Л.Коровина. — На похороны пришли почти все жители поселка… Каждый год, в преддверии его дня рождения мы вспоминаем о судьбе простого человека, который с самого детства принимал тяжелейшие испытания. Некоторые страницы истории нельзя забывать — мы должны помнить о судьбе депортированных в Казахстан. Все эти люди стали гражданами нашей большой многонациональной страны, выжили во многом благодаря добру, с которым к ним относились казахи и другие народы, здесь проживающие. Память о наших родителях — навсегда в наших сердцах…
Ксения КОЗЛОВА.
Фото из архива Л.Коровиной.
